(Истoрия oднoй нeсoстoявшeйся рeпaтриaции)
Рaсскaзывaть бoрoдaтыe aнeкдoты — дурнoй вкус. Xoxмa, зaкaнчивaющaяся фрaзoй, вынeсeннoй в зaгoлoвoк — стaрa кaк мир. Eсли ктo-тo ee нe слышaл — «Гугл» вaм в пoмoщь. Увeрeнa, пoсмeeтeсь oт души. Остальные, думаю, догадываются, о чем пойдет речь…
В подобных ситуациях пишут: «Все совпадения случайны. Имена вымышлены». Имен не будет. Расскажу все от первого лица. Хотя это и не моя история. Так проще. Передам, как услышала от подруги, «землячки» и коллеги: тоже журналистки, репатриировавшейся с семьей чуть больше полугода назад из Москвы. Писать сама она отказалась. На нерве объективно тему не раскроешь…
Вот о чем мы говорили с ней за вечерней рюмкой чая…
* * *
Понимаю, что большинство русскоговорящих израильтян закидают меня гнилыми помидорами. Сразу предупрежу, что не буду читать комментарии. Так что, господа сквернословы, можете себя ни в чем не сдерживать. Мои чувства (что вас скорее расстроит, чем обрадует) нисколько не пострадают от ваших нецензурных высказываний в мой адрес.
Главными будут две темы. «Не нравится тебе в нашей стране — вали, Израиль переживет без твоей любви». И второе: «Понаехали тут… Считают, что им все что-то должны. А вот мы в свое время…»
Поэтому сразу хочу ответить условному читателю-комментатору: Израиль мне нравится. И я ни разу не считаю, что мне кто-то что-то должен…
Отталкиваясь от этих двух главных постулатов, позволю себе продолжить…
«Запасной аэродром»
…Если честно, я из тех беспринципных приспособленцев, кто, понимая, что в России воздух становится все хуже и хуже, решил подготовить своей семье «запасной аэродром». Благо, в анамнезе существовала еврейская бабушка. Хоть и по отцовской линии.
Признаюсь в столь тяжком грехе с легкостью, потому что не вижу в этом желании ничего постыдного. Смею предположить, что большинство тех, кто приехал в Израиль во время первой, второй… (кстати, сколько их всего по счету?) большой Алии, тоже не были убежденными сионистами. То есть не срывались с насиженных мест, где жизнь текла сыто, уютно, спокойно и благополучно, только ради одной цели — построить на этом маленьком клочке не слишком щедрой земли рай для всех евреев мира.
Нет, конечно, были и такие… Но количество их вряд ли превышает понятие «статистической погрешности».
В семидесятые годы из СССР уезжали из-за антисемитизма — где-то реально существовавшего, где-то, если не придуманного, то сильно преувеличенного… Но в любом случае портившего жизнь. И я этих людей прекрасно понимаю. Возможность жить в стране, где ни при каких обстоятельствах ни одна сволочь не бросит тебе в спину: «жид пархатый!» — дорогого стоит. Ради этого можно пережить тяготы переезда и обоснования не просто в другой стране — в другом мире. Почти — в сравнении с Союзом — в иной галактике.
Про Алию 90-х все понятно. Ей даже присвоили имя: «колбасная эмиграция». Несправедливое, по моему, и оскорбительное.
Да, люди уезжали из развалившейся империи из страха, что под обломками будут погребены их дети и внуки. Большинство из тогдашних репатриантов думали не о себе, а о младших поколениях. И ехали не на средиземноморский курорт, а опять же в далекую, непонятную страну. О которой большинство из нас знало только то, что она расположена где-то на другом конце географии, там страшно жарко и постоянно идет война.
Решиться на такое — причем не понимая, есть ли шанс хоть когда-то увидеть оставляемых в стране исхода друзей и близких — очень даже нелегко. И большинство из тех, кто уезжал тогда — перебирались практически с пустыми руками, начиная все «с нуля», работая как лошади, порой на самых тяжелых и непрестижных работах.
У меня лично эти люди ничего, кроме уважения, не вызывают.
Уважения, которое я хотела бы ощутить и по отношению к себе. И от многих, с кем свела меня судьба за это время, я его получила. Но…
Зачем? Куда?
Да, мы другие. Мы уехали из совершенно иной страны. Из огромного мегаполиса, в котором все, кто хоть чего-то добился, вопреки расхожему мнению о «зажравшихся москвичах», пахали не меньше, а часто больше тех же израильтян. Последние двадцать пять лет мы прожили в диком, но капитализме. В жесткой конкуренции. Почти нечеловеческом темпе. Который особенно осознается на фоне размеренного и не слишком торопливого существования израильтян.
Вай, вай… Сейчас опять получу помидором в лоб! Да я ж не критикую. Я констатирую. И даже по-доброму завидую…
Мы уехали не потому, что в магазинах уменьшился ассортимент сыров или хороших вин. Это обидно, но не смертельно. И даже не потому что наши — вчера еще очень приличные зарплаты — вместе с курсом рубля превратились в пшик. Грустно? Да. Но мы не идиоты. Мы понимаем, что это не трагично. И в России, где, при всех подорожаниях, уровень цен значительно ниже израильского, мы еще долго могли бы кормить себя и своих детей… А кто-то подкармливал и внуков…
Но вдруг мы все бросаем и уезжаем.
Зачем? Куда? Сколько раз за эти месяцы реакцией на слова, что мы приехали из Москвы, было недоумение: «Зачем?» И, если честно, я не могла ответить на этот вопрос. Ну как объяснить, что стало душно… Что страшно попасть в 86% голосующих «за»… За все, что делает сегодня российская власть… Что профессия журналиста в нынешних реалиях — почти позорна для тех, кто хочет считать себя порядочным человеком.
И мы, как и наши предшественники, сорвались с насиженных мест. Правда, в отличии от них, в России у нас остались квартиры, дачи, машины, которые пока никто не отнимает. Любимый лозунг большевиков: «грабь награбленное», хоть и висит в воздухе, но слава Б-гу, еще не стал конкретным призывом к действию…
Чемодан, вокзал, Израиль…
Заканчиваю лирический экскурс в историю вопроса и возвращаюсь к прозе жизни.
Документы собраны, чемоданы упакованы, в загранпаспортах виза «На ПМЖ». Через месяц в руках будет заветный «Лессе Пасе» и надежда, что даже если в России захлопнется мышеловка и запретят свободный выезд за рубеж (а мысль эта активно муссируется депутатами Госдумы), мир, по которому мы за последние годы полюбили путешествовать, для нас, граждан Израиля, закрыт не будет.
Но не зря говорят: хочешь рассмешить Б-га — расскажи ему о своих планах.
Первое, что заставило серьезно подумать о том, чтоб обосноваться на Земле Обетованной — категорическое заявление сына, уехавшего за несколько месяцев до нас по образовательной программе МАСА. Оказалось, он не собирается возвращаться в Россию. Ему понравился Израиль. И дело тут не в пальмах и море, а в отношении к людям.
Думаю, что не открою секрет, публично сообщив, что студенты, получающие стипендию в 600 шекелей, вынуждены подрабатывать. И не потому, что в двадцать с копейками лет хочется потусить, погулять по клубам. Не до жиру.. В двадцать лет очень хочется есть. Хотя бы один раз в день. Но студенческая виза не дает права на работу. Так что трудятся они «по черному». И дорог у работника-нелегала не так уж много: грузчик на перевозках, да строитель… Девочки занимаются уборкой.
Что же тут может нравиться? Как ни странно — отношение окружающих. Тех же работодателей. Которые готовы платить этим полуголодным нелегалам столько же, сколько и израильтянам (про экономию на налогах сейчас говорить не будем, «криминальная хроника» — другой жанр журналистики), а после окончания смены предлагают отвезти чернорабочих на своих личных машинах до общаги. Живут ребята «на территориях», и возвращаться поздно вечером на автобусах через арабские деревни не слишком безопасно. А в пятницу приглашают их — израильских гастарбайтеров — к себе домой, в семьи, на вкусный шаббатный ужин… Потому что — и это удивительно после России, где термин «таджик» стал нарицательным — относятся к ним, как к равным. Удивительно и подкупающе приятно!
Но главное, что окончательно повлияло на решение остаться в Израиле — шок, который испытал мой муж, человек не слишком молодой, когда увидел, какое «пособие по старости» (как бы ни была обидна такая формулировка) назначило ему государство. Государство, на которое он не проработал ни дня. Только ради того, чтоб приехавший в страну новый репатриант не превратился бездомного нищего. Это для коренных израильтян и старожил такое пособие — жалкие копейки, ой, простите, огороды. Для приехавшего даже из сытой Москвы пенсионера эти копейки в пересчете в рубли оказываются раз в пять больше среднестатистической пенсии. Как тут не впасть в эйфорию? Не писать оставшимся в Москве друзьям восторженные и благодарные новой стране месседжи?
Правда надо сразу оговориться — у нас ситуация не слишком типичная. При разнице в возрасте в четверть века, мы были признаны — несмотря на мой далеко не пенсионный возраст — семьей пенсионеров. И пособие начислялось на двоих. С социальной надбавкой до минимально достойного уровня жизни пары…
Прикинув бюджет, мы поняли, что этих денег — пусть и с большой натяжкой — хватит на то, чтоб снять скромное жилье на тех же «территориях», рядом с сыном, и как-то пропитаться первое время. Пока я не закончу Ульпан и какие-то курсы переподготовки. Иллюзий, что для русскоязычного журналиста найдется работа по профессии или мой иврит станет настолько хорош, что я смогу свободно писать на нем в израильские СМИ, не было.
«Без объявления войны»…
И первое время все шло по плану. Очень помогла обжиться и купить что-то самое необходимое так называемая «корзина абсорбции». На привезенную из дома «заначку» мы даже смогли слетать на Новый год в Москву. Я начала заниматься в Ульпане и присматривать варианты профессиональных курсов.
И вдруг все рухнуло. В один день. Как говорится — «без объявления войны»…
Мы получили последнюю «корзину» и привычно ждали поступления пособия, которое «заходило» на счет — как часы — двадцать восьмого числа каждого месяца. 28 апреля счет не пополнился. Первые дни мы не очень волновались — страна праздновала Песах, учреждения не работали, задержка казалась объяснимой. Но в начале мая я пожаловалась моей новой — ивритоговорящей — подруге, которая очень помогала нам все это время с решением бытовых и бюрократических вопросов. Она открыла сайт «Битуах Леуми» и удивленно прочитала там, что перевод денег… отклонен.
— Не переживай, — уверенно сказала она, — это какая-то техническая накладка.
И на следующий день, отпросившись у себя на работе, в восемь часов утра, вместе с нами стояла у дверей ближайшего отделения министерства.
— Мы посылали вам анкету для заполнения, — заглянув в компьютер сказала служащая «Битуах Леуми». — Вы запрашиваемые в ней данные не предоставили.
— Что значит не предоставили? — возмутилась подруга. — Я сама ее заполняла (анкета была на иврите и никакие сверхспособности не помогли бы новоиспеченным израильтянами прочитать, что от них требовалось) и отправила по почте.
— Значит, потерялась в пути, — вяло пошутила сотрудница ведомства.
О'кей, не проблема. Мы заполнили распечатанный ею бланк снова и отдавая, спросили, когда можно ждать перечисления пособия. Ответ «в течение десяти дней» не очень обрадовал. Назавтра наступал срок оплаты квартиры… Да и в холодильнике мышь повесилась… Но что поделать… Унизительно, конечно, но придется попросить квартирную хозяйку подождать. А отсутствие продуктов можно обозвать диетой. Как раз я давно хотела немного похудеть. Все переживаемо. Никто не обещал, что будет легко… Но одна фраза чиновницы заставила нас напрячься: «Надо предоставить справку из пенсионного фонда России о размере пенсии, которую вы получаете там». «Как быстро?» — ахнули мы. Ответ был совершенно неконкретным: «Чем быстрее, тем лучше»… Доехав до дома я кинулась открывать сайт фонда и прочитала, что документ через Интернет заказать можно. Но надо знать номер свидетельства, которое мы за ненадобностью не везли с собой в Израиль, и, что самое главное, получить бумагу можно только лично. То есть выполнить требование мы сможем лишь посетив первопрестольную. Билет в которую (туда и обратно) стоит порядка тысячи шекелей. Которых просто нет. От слова — совсем… Круг замкнулся…
Вчера мне на электронную почту пришло письмо, сообщающее, что до предоставления справки нам начислено пособие, в два с лишним раза «урезанное» по сравнению с тем, что мы получали эти месяцы, и исходя из которого мы принимали решение оставаться в Израиле. Новая же сумма оказалась на несколько сотен шекелей меньше стоимости аренды квартиры. О еде речь не идет вообще… Квартирная хозяйка, у которой мы попросили отсрочку, очень недвусмысленно дала понять, что сочувствует, но разделять с нами бремя проблем не намерена. И ее трудно судить за это. Она, как и мы с пособием, рассчитывала свой бюджет исходя от стабильного дохода от сдачи квартиры…
«Поезд прибыл на конечную остановку. Просьба освободить вагоны»
Повторяю, что я далека от мысли, что нам кто-то и что-то должен… Вот я еще до экономического коллапса в России подумывала, как бы перебраться жить в Европу. И точно отдавала себе отчет, что там нас никто не ждет. Мы там никому не нужны. Ехать туда можно только будучи уверенным, что денег, зарабатываемых «по удаленке» из Москвы, хватит на жизнь в твердой валюте. Не нашла такой работы — отказалась от мечты о старушке Европе. Все по честному.
А тут… Мы ведь тоже ни на что не рассчитывали. Ничего не просили. Но нам дали понять, что в нас заинтересованы. Иначе зачем было вообще предлагать какую-то помощь? Ведь именно в расчете на нее мы влезли в кабалу годового договора аренды квартиры… Да и не собирались все время «сидеть на шее» у государства. Я искренне хотела получить востребованную в Израиле профессию и начать работать. Отдавая себе отчет, что пособие в этой ситуации отберут. Что было бы вполне справедливо. Потому что хотя бы один из нас, встав на ноги, смог бы содержать семью.
Но… Как объявляют в московском метро: «Поезд прибыл на конечную остановку. Просьба освободить вагоны»
* * *
Я слушала рассказ подруги и не понимала, что ей посоветовать. В голове крутился вопрос, который не хотелось произносить вслух: «А ты не жалеешь о решении переехать?» Сформулировала мысль более нейтрально:
— И что ты теперь будешь делать?
— Написала своим московским друзьям, попросила денег в долг. Так, чтоб хватило заплатить за квартиру до конца срока аренды и купить билеты в Москву. В одну сторону. Вроде есть надежда, что удастся вернуться на старую работу, там ко мне хорошо относятся… Эксперимент с репатриацией будем считать законченным как категорически неудачный!
— Подожди, — попыталась урезонить я подругу: — Не решай сгоряча. Поезжай в «Битуах Леуми», постарайся договориться об отсрочке. Люди же там работают, не звери. Может, согласятся подождать до вашей ближайшей поездки в Москву…
— Может, и согласятся, — устало кивнула подруга. — А через месяц снова передумают… И потребуют еще одну справку о том, что «ты не верблюд». А за квартиру надо платить каждый месяц. Да и желательно кушать… В общем, хорошо, что в Москве сейчас ничего не продается и мы не смогли за эти полгода избавиться от квартиры, дачи и машины…
Мы обе замолчали. Что тут скажешь… Но потом я задала — риторический, конечно, но главный — вопрос. Он мучил меня с начал ее рассказа:
— Я одного понять не могу: если чиновникам, принимающим решение, выдавать эту помощь пожилым репатриантам или не выдавать, нужно подтверждение, что у тех в стране исхода нет существенных доходов, почему бы не включить подобную справку в пакет документов, которые вы собирали к консульской проверке. Ведь получить ее тогда не составило бы ни малейшего труда. Но об этом кто-то должен был подумать. Вовремя. А зачем? Проще так, через губу, дать указание: «Принесите бумажку…» Типа — сбегайте на соседнюю улочку…
Вопрос повис в воздухе как не имеющий ответа.
* * *
На днях в Сети прочитала афоризм:
— Папа, а одиночество — это когда тебя все бросили?
— Нет, сынок, одиночество — это когда некому тебя забрать из морга… Все остальное — это так, временные затруднения...
Что ж, похоже, моя подруга решила вернуться туда, где будет кому забрать ее из морга…
Решение не слишком оптимистичное.
Но вполне объяснимое.
Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта