Oнa сидeлa нa oднoм и том же перекрестке, в одном и том же городе и в дождь, и в зной. В грязных лохмотьях, в какой-то странной шапочке на голове. Туловище согбенно, седые слипшиеся волосы выползают из-под шапки, как щупальца; глаза, когда-то голубые, тоскливо глядят вдаль. На груди ее, замотанной в старый, потертый, явно мужской, пиджак, висит табличка: “Умираю от рака. Помогите”.
И столько печали, столько обреченности было в этой убогой фигуре, которая скорбно склонилась в глубоком унынии, что невозможно было пройти мимо. Я и не проходила. Останавливалась, доставала из кошелька мелочь и бросала в миску, как будто бы собачью, стоявшую рядом с ней. Монетки летели щедро, иногда медные, но чаще белые, стальные. Всякий раз, когда монетка звонко падала в миску, она поднимала голубые глаза, полные боли, и в них даже мелькало сознание, что-то наподобие благодарности. Но она снова опускала глаза и погружалась в свои грустные раздумья.
Могли ли помочь ей эти монетки? Вряд ли. В ее тоскливом взоре, в ее мужской грязной одежде, в ее собачьей миске сквозили смирение и тоска. И проходя рядом с ней, сердце сжималось от неизбежности страдания и близости смерти.
Однажды она исчезла. “Вот и все, — подумала я. — Отмучилась”.
Прошло время. На перекрестке, где она сидела, разбили клумбу, и разноцветные анютины глазки пестрели и сверкали на солнце. Ничто не напоминало о том, что когда-то на этом месте находилось живое воплощение безутешного и безнадёжного горя.
И случилось так, что в другом городе, на другом перекрестке, я снова увидела ее.
Одежда на ней была уже другая, хотя по-прежнему грязная и порванная; рядом с миской лежала большая лохматая собака. На глазах — черные очки. И снова ее фигура была живым воплощением боли и смирения. И снова невозможно было пройти мимо этого немого укора жизни на пороге смерти.
На груди ее висела табличка: “Слепая от рождения. Помогите”. И звонко летели монетки в собачью миску. И старая овчарка громко лаяла, встречая каждую новую денежку. И она слегка кивала, в знак благодарности, и слипшиеся волосы, как щупальца, кивали вместе с ней.
“Ну слава Богу! — подумала я. — Не все так плохо!”.
И бросила монетку в прекрасном настроении.
Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта