Нaблюдaтeли утвeрждaют, чтo в oтмeнe встрeчи прeзидeнтa СШA Дoнaльдa Трaмпa и северокорейского лидера Ким Чен Ына никакой сенсации нет, что стороны уже несколько недель как перешли от диалога к конфронтации и заявление об отмене встречи рано или поздно должно было прозвучать.

Но на самом деле такие заявления — не более чем попытки сделать хорошую мину при плохой игре. В Вашингтоне продолжали готовиться к встрече лидеров до самого последнего дня. Майк Помпео уже в должности государственного секретаря США летал в Пхеньян и договаривался с Кимом. О месте и времени встречи сообщил лично Трамп. Сам примирительный тон отказа, в котором выдержано письмо Трампа, демонстрирует то, как американский президент хотел этой встречи. В этом и состоит парадокс момента. С логической точки зрения встречи должен был хотеть именно Ким — она демонстрировала бы его собственным гражданам, что он на равных общается с лидером единственной сверхдержавы современного мира, а соседям по региону — что с ним считаются на самом высоком уровне. Но в результате встречи хотел именно Трамп — и он куда больше Кима может сожалеть о ее отмене.

Договоренности с северокорейским диктатором — единственная для Трампа возможность продемонстрировать, как работает его подход к политике как к искусству заключать сделки. С Путиным Трамп применить это своё умение не может — не даёт расследование о возможных связях окружения американского президента с Кремлём и неумолимый конгресс. С Ираном — не хочет, мешает вовлечённость Трампа в стратегические интересы Израиля, близкая личная дружба с премьер-министром этой страны Беньямином Нетаньяху и подозрения (скорее всего, небеспочвенные), что договоренности с Тегераном не могут помешать режиму аятолл заполучить ядерное оружие. Остаётся Северная Корея — не сама по себе, а как отражение президентского эго. Не случайно же перед так и не состоявшейся встречей с Кимом Трамп был выдвинут конгрессменами-республиканцами на Нобелевскую премию мира. Трамп жаждет получить то, что его предшественник Барак Обама получил в самом начале собственного президентства без всяких сделок, просто так. И это, конечно, не просто жажда признания. Это еще и жажда превосходства, и банальная зависть. В таком состоянии человек не может совершать ошибки — тем более, когда он новичок в политике.

Внешняя политика — вовсе не искусство сделок, она не имеет никакого отношения к навыкам в бизнесе. В бизнесе общаются главы корпораций, у которых примерно одна и та же палитра ценностей и интересов. Но о чем могут договариваться Трамп и Ким, когда их представления о достижениях диаметрально противоположны? Трампа интересует признание, Нобелевская премия, восторг избирателей, которые должны за него вторично проголосовать. За все это он готов платить — самой возможностью встречи с собой, президентом США и реальными деньгами для поддержания северокорейского режима на плаву.

Но Киму нужно что-то совсем другое. Да, конечно, встреча с президентом США льстит его самолюбию, да и деньги не помешают. Но ему нужно выжить и сохранить власть. Когда американцы предлагают ему полностью отказаться от ядерного оружия, они — по мнению Кима — подталкивают его к политическому самоубийству. Ким хотел бы, чтобы его признали в качестве главы ядерной державы, чтобы удовольствовались его обещаниями ядерное оружие не применять, чтобы профинансировали — если у него появится такое желание — преобразование страны по китайскому или вьетнамскому образцу. Но он может верить — и в еще большей степени в это могут верить члены политбюро ЦК Трудовой партии Кореи — что после отказа от ядерного оружия на них нападут и уничтожат. И он прекрасно понимает, что пока это оружие есть, никакие угрозы Трампа не позволят американскому президенту действовать силовым образом — Сеул стоит мессы. Поэтому никакой сделки Ким заключить с Трампом не может.

И это прекрасно понимают соратники Трампа. После отставки Рекса Тиллерсона — опытный бизнесмен, Тиллерсон мог не противиться пониманию политики как искусства сделок — усилилось влияние консервативного политического крыла в президентской администрации. Именно вице-президент Майк Пэнс и советник по национальной безопасности Джон Болтон сделали заявления, которые спровоцировали жесткую реакцию Пхеньяна и позволили Трампу выйти из игры, в которой он так хотел остаться. Вряд ли они вообще хотели, чтобы американский президент встречался с северокорейским диктатором. И в их размышлениях есть своя логика.

Американский президент вообще не должен встречаться с фигурами масштаба северокорейского диктатора. Если бы Пхеньян действительно хотел бы заключить сделку в стиле “бомба в обмен на продовольствие”, для этого не нужно было бы никакого президента — достаточно было бы госсекретаря. С вьетнамцами договаривался Киссинджер, а не Никсон. И Киму было бы достаточно Помпео.

Но в том-то и дело, что Ким не собирается ни о чем таком договариваться. Он просто использует больное честолюбие Трампа для повышения своего собственного статуса. Он может точно понимать, что ни один другой американский президент не захочет ни о чем лично разговаривать с Кимом — как резонно отмечается в северокорейском ответе на письмо Трампа. А ведь Ким Чен Ын — молодой человек, не ограниченный сроками правления. И он может считать, что на его веку таких вот американских президентов может быть еще много. В конце концов, династия Кимов уже пережила всех послевоенных — от Трумэна до Обамы. И Трампа переживёт.

Пока что соратники Трампа уберегли его от очередного неосторожного шага. Но от главного — от повышения ставок — не уберегли. И теперь любой “человек-ракета”, который захочет имитировать превращение ракеты в тыкву, будет требовать к себе американского президента. Лично и немедленно.

И кто теперь скажет, что это не президентское дело — обезвреживание “людей-ракет”?

Источник: LB

Автор: Виталий Портников