9 мая — “Память, трепет, пепел: не забудь!”

Нa прoшлoй нeдeлe вoзвeрнулaсь из мoeгo 13-гo (зa 28 лeт эмигрaции) нaбeгa нa Израиль. Есть искушение описать Праздник Дня Независимости, который счастливо застал нас в Иерусалиме. Или черкнуть эссе короткое о незабываемом обеде в ресторане “Караван” в арабской деревне Абу Гош. И как там сбылась наша с Левушкой мечта, “чтобы люди не мучили, не убивали, а любили бы друг друга”. Ну, за евреями-то, положим, дело не стало. Но в Абу Гош и арабы-мусульмане с этим не подкачали.

И как за три дня в Тель-Авиве мы наконец сделали то, на что не оставалось времени в предыдущие 12 наездов. Мы обошли прекрасные дома- музеи имени тех, с кем “повязаны” любовью к их стихам, картинам, публицистике, или борьбе за рождение и защиту Израиля.

А после Израиля, как обычно, был быстрый проезд по какому-то куску Европы, на сей раз тщательно отобранному по определенному критерию.

А именно: возможно низкая зараженность местности бородатыми сиротками, в миру — беженцами. Северные провинции Франции, Пикардия и Нормандия, оказались вполне приемлемыми в этом отношении регионами.

На севере Франции было осмотрено рекордное количество готических соборов и замков. Даже в мало популярных у туристов, но от этого не менее прелестных, Амьене, Байо, Кане, Дьеппе, — свои громадные соборы и замки невообразимой, почти времен Ледового Побоища, древности, а значит — красоты.

Не стану я сейчас распространяться и о том, что подъезжая к Руану, столице Верхней Нормандии, мы уже безошибочно отличали “ланцетовидную готику” от “пламенеющей”, отдавая предпочтение первой из-за ее большей древности.

Я напишу обо всем этом потом. А сегодня не стану, потому, что сегодня — 9-е мая.

В День Поминовения павших в войнах Израиля мы вместе со всем Израилем, выйдя из машины, стояли на шоссе, опустив головы в память о наших мертвых. И в тот же день “после звезды” уже веселились (“сегодня плачут, а завтра скачут”) на перекрытой от движения улице Яффо, где иерусалимцы отмечали День Независимости Израиля. Израиля, воссозданного всем смертям назло и во исполнение древнейших библейских пророчеств, еще до вавилонского пленения предсказавших, что мы потеряем Израиль, и что мы его снова обретем.

На пляжах Нормандии, где произошла высадка союзников в июне 44-го, забравшая столько цветущих жизней молодых европейцев и американцев, что страшно назвать цифру потерь даже одного только первого дня высадки. В городке Байо Нижней Нормандии на месте страшных кровавых боев есть музей “D-Day” и есть военное кладбище, самое большое во Франции. Этот самый “D-Day” и решил окончательно судьбу Победы над общим врагом человечества — нацизмом. Удалось это благодаря не только мудрости командования и беспримерному героизму солдат сознических войск, но и тому бесспорному факту, что Гитлер был к тому времени обескровлен страшными поражениями, нанесенными ему Красной Армией.

И сегодня — только об этом, о нечеловеческом жертвоприношении на алтарь Победы, включающем и жизни 20 миллинов солдат Красной Армии, только о боли, скорби, о благодарственной памяти можно говорить сегодня.

Потом, пожалуйста, обо всем другом. Об усатом вурдалаке, возмечтавшем поделить мир с другим нетопырем в коротких усиках-щеточке. О “вяземском котле”, об изнасилованных немках, о чем угодно. Потом.

Но сегодня только о них. О тех, кто не вернулся.

Без Сталинградской битвы, без победы на Курской Дуге, повернувших ход войны, не было бы и победного «D-Day». Вот это обстоятельство, на мой взгляд, совершенно напрасно не было упомянуто в музее Байо, прекрасном во всех других других отношениях. Осмотрев вслед за нами экспонаты музея, среднестатистический европейский школьник не только не узнает о громадной роли России в разгроме нацизма. Он вообще останется в неведении, что Россия принимала в этом какое-либо участие.

И Дня Независимости Израиля бы не было. Некому было бы драться в войнах Израиля, отстаивать его Независимость.

Поэтому, наверное, с 2008-го года в Израиле отмечают День Победы. И не 8-го, а 9-го Мая. А теперь и “Бессмертный Полк” проходит в этот день по улицам городов и весей Израиля. Вот они, наши отцы, деды, прадеды! Они погибли за нашу Свободу, а кто глядя на еврейские лица на фотографиях про Ташкент слово молвит — тому и в морду не грех в этот день дать.

К сожалению, и в этом году, как и в прошлом, и два года назад, накануне этого дня русскоязычная блогосфера изнывает от смрада «героицеских» признаний: «Почему я не буду праздновать День Победы». Душно делается, тошно и гадко делается на душе от этих «исповедей», а особенной гадливостью накрывает тебя, когда читаешь их на еврейских сайтах.

Мне самой не по душе барабанный бой, который год от года все громче в этот день. Но страна, заплатившая за победу ценой целого выбитого поколения, сама решает, с какой громкостью, и на каких децибелах ей отмечать этот день.

Только представьте себе на минуту, что россияне заполонили бы социальную медию советами, что нам надо изменить в отмечании дня Холокоста, чтобы им это показалось более или менее приемлемым….А я вспомню выжившего в аду войны отца, мальчиком ушедшего на фронт, и его ровесников, не вернувшихся с войны, вот этими двумя стихотворениями двух моих любимейших поэтов.

* * *

Лидия Корнеевна и Илья Эренбург пометили эти стихи — маем, 1945.

Слово “мир” — а на душе тревога.
Слово “радость” — на душе ни звука.
Что же ты, побойся, сердце, Бога,
Разумеешь только слово — “мука”?

Все стучишь: крута зима в Нарыме.
Бухенвальд, Тайшет, Норильск, Освенцим.
Если б можно было память вынуть,
Не рассказывать про это детям!

Но без ладанки стучится в грудь —
Память, трепет, пепел: не забудь!

Лидия Чуковская
——————
В мае 1945

1

Когда она пришла в наш город,
Мы растерялись. Столько ждать,
Ловить душою каждый шорох
И этих залпов не узнать.
И было столько муки прежней,
Ночей и дней такой клубок,
Что даже крохотный подснежник
В то утро расцвести не смог.
И только — видел я — ребенок
В ладоши хлопал и кричал,
Как будто он, невинный, понял,
Какую гостью увидал.

2

О них когда-то горевал поэт:
Они друг друга долго ожидали,
А встретившись, друг друга не узнали
На небесах, где горя больше нет.
Но не в раю, на том земном просторе,
Где шаг ступи — и горе, горе, горе,
Я ждал ее, как можно ждать любя,
Я знал ее, как можно знать себя,
Я звал ее в крови, в грязи, в печали.
И час настал — закончилась война.
Я шел домой. Навстречу шла она.
И мы друг друга не узнали.

3

Она была в линялой гимнастерке,
И ноги были до крови натерты.
Она пришла и постучалась в дом.
Открыла мать. Был стол накрыт к обеду.
“Твой сын служил со мной в полку одном,
И я пришла. Меня зовут Победа”.
Был черный хлеб белее белых дней,
И слезы были соли солоней.
Все сто столиц кричали вдалеке,
В ладоши хлопали и танцевали.
И только в тихом русском городке
Две женщины как мертвые молчали.

(Илья Эренбург)

Источник: Livejournal

Автор: Соня Тучинская