«Интифaдa oдинoкиx вoлкoв», нaчaвшaяся пoлгoдa нaзaд, стaлa рутинoй нaшeй жизни. Никтo, кaжeтся, ужe нe сoдрoгaeтся oт ужaсa прoисxoдящeгo, кoгдa гибнет или получает тяжелое ранение еще один израильтянин. Об арабах и говорить нечего: даже когда полицейские помогают свести счеты с жизнью девочке-подростку, поссорившейся с родителями и размахивающей ножом перед охранником, зная, что это — верный способ покончить с собой. В Америке это называется Suicide by cop.

Но теракт, происшедший в Хевроне 24 марта, вернее, то, что за ним последовало, всколыхнул давно впавшее в ступор израильское общество.

Почему? Вероятно, потому, что событие это было зафиксировано на видео и, попав в интернет, стало известно всему миру. Выступления ведущих политиков, вынужденных отреагировать, запустили процесс накаленного обсуждения в обществе. Возможно, что была также перейдена критическая точка – полгода террора сделали свое дело. Но главное – в центре событий оказался мальчишка-солдат. На его месте мог быть любой молодой израильтянин и сын любого из нас.

Текст, предлагаемый читателю – не статья, но, скорее рассуждение вслух: у автора нет ни ответов, ни формулировок, позволяющих заключить текст в формальные рамки. Есть только вопросы, ощущение того, что израильское общество переживает решающий момент и надежда на то, что оно еще не прошло точку невозврата.

Начнем с описания события – по результатам расследования, которое произвел командир бригады «Кфир» в день теракта. Эта часть текста написана с использованием материалов журналиста радиостанции «Галей ЦАХАЛ» Сефи Овадии, который, в свою очередь, воспользовался материалами внутреннего армейского расследования, находившегося в открытом доступе.

В четверг утром к посту ЦАХАЛа в Хевроне приблизились два вооруженных ножами палестинца. На посту находились двое: командир взвода и солдат. Солдат был ранен, однако одного террориста уложил на месте, во второго всадил не менее 6 пуль. Командир взвода (не получивший ранений) подошел к распростертым на земле террористам и ощупал обоих, чтобы убедиться, что на них не надеты пояса со взрывчаткой. Оба лежали лицом вниз, он перевернул их на спину; под одним из них, полуживым, лежал нож, и офицер убрал его подальше.

Спустя шесть минут появляется командир роты в сопровождении фельдшера, приказывает ему заняться раненым солдатом, тот помогает погрузить раненого в машину скорой помощи. Еще через 5 минут (то есть спустя 11 минут после теракта, а по другой версии – спустя 19 минут) происходит следующее: солдат-фельдшер снимает каску и отдает ее подержать другому солдату, чтобы удобнее было стрелять, делает несколько шагов по направлению к раненому террористу, и почти в упор стреляет ему в голову, к удивлению двух офицеров, которые просят объяснить его поступок.

Солдат отвечает: «Тому, кто напал на моих друзей – не жить». Офицеры понимают, что солдат совершил серьезное нарушение, и докладывают о нем по инстанциям. Через несколько часов (и, что важно, прежде, чем правозащитная организация «Бецелем» запустила в сеть видеоролик, в котором было зафиксировано это событие) командир бригады «Кфир» проводит расследование. Он слышит объяснение, которое дал солдат своему поступку. Но ни на каком этапе расследования он не слышит от солдата ни слова о поясе со взрывчаткой; не опровергают слова солдата и два офицера. Командир бригады понимает, что совершено серьезное нарушение. Дело передается в военную прокуратуру и военная полиция получает указание произвести расследование – все это задолго до выхода видеоролика в сеть.

Эти факты хорошо известны министру Нафтали Беннету; он также знает, что версия с возможностью наличия взрывчатки возникла только на стадии расследования. Он знает и то, что армейская верхушка резко отреагировала на это событие, поскольку узнала о нем не из видеоролика «Бецелема». Откуда Беннету это известно? Лично от начальника Генштаба на заседании кабинета.

Тем не менее, он и Либерман (который, быть может, не настолько в курсе) решают представить солдата героем.

Еще одна деталь. На другом видеоролике видно, что раввин Барух Марзель – в прошлом руководитель запрещенной в Израиле ультраправой террористческой организации «Ках» — пожимает солдату руку. Впоследствии Марзель говорит, что не знал, что солдат прикончил террориста, иначе – обнял бы.

Премьер министр Биньямин Нетаниягу, министр обороны Моше Яалон и начальник генштаба Гади Айзенкот осудили действия солдата, Нетаниягу, правда, впоследствии поменял мнение на противоположное, опасаясь, вероятно, потерять избирателей, ну да он известный флюгер. Перед зданием военного суда, где решался вопрос о продлении содержания солдата под следствием, собиралась демонстрация, требовавшая немедленного освобождения солдата.

Судя по сообщениям в прессе, солдат не сотрудничает со следствием, путается в показаниях. Предполагается, что ему будет предъявлено обвинение в причинении смерти, а не в предумышленном убийстве, что подразумевает меньший срок.

Несмотря на то, что прокуратура повторно требовала продлить содержание под стражей, солдат отправлен под арест в казарму. Тем временем правые экстремисты запустили в сеть портрет Яалона в перекрестье оптического прицела; отец арестованного солдата в открытом письме к министру обороны осудил этот акт и выразил надежду на то, что его сына будут судить по справедливости и что суд не поддастся никакому влиянию извне.

По результатам опросов общественного мнения, 82% израильтян считают солдата невиновным. В «русском секторе», согласно опросу портала Zahav.ru, солдата поддерживает 90% опрошенных. Русскоязычная пресса в своей массе на стороне солдата, социальные сети поливают правозащитников из «Бецелема», которые запустили в интернет видеоролик со сценой убийства «и из-за них, получающих деньги от наших врагов за бугром, наш мальчик-герой попадет за решетку».

Как относиться к результатам опроса – неясно. Едва ли 82% израильтян – сторонники внесудебной расправы. Скорее всего, они беспокоятся о своих детях, которые служат или будут служить в армии и могут оказаться в подобной ситуации.

А может, и нет. Быть может, общество, находящееся в постоянном состоянии военного конфликта, постепенно утрачивает человеческие ценности. Человеческая жизнь обесценивается, насилие с линии конфронтации выплескивается в повседневную жизнь. Нужно ли удивляться, что люди убивают друг друга из-за места на автостоянке?

«Гаарец» обращается к истории первых лет существования государства Израиль, когда в Кнессете обсуждался вопрос об отмене смертной казни.

В 1951 году на заседании кабинета министров Бен Гурион, занимавший на тот посты премьер-министра и министра обороны, в ходе обсуждения отмены смертной казни сказал: «Я не располагаю полной информацией обо всех преступлениях, совершаемых в стране, но в двух сферах сложилась пугающая ситуация. Это убийства и изнасилования. В Генштабе мне говорят, да и я сам так считаю, что пока солдат-еврей не будет повешен за убийство араба, этим неоправданным убийствам не будет конца».

Как известно, после войны за независимость отношения между евреями и арабами были напряженными; к этому добавлялась и проблема инфильтрантов: арабы-беженцы возвращались в свои дома и на поля, покинутые в 1948 году. Убийства арабов евреями были нередки и некоторые министры полагали, что смертная казнь может положить им конец.

Бен-Гурион продолжал: «Некоторые израильтяне считают, что евреи – люди, а арабы – нет, и с ними можно делать все, что угодно. Другие вообще считают, что убить араба – мицва, богоугодное дело, что все, что власти говорят о том, что арабов нельзя убивать это так, для отвода глаз, а на самом деле это очень хорошо, потому что арабов станет меньше». Бен-Гурион добавил: «Скоро мы не сможем показаться в большом мире».

Бен-Гуриону вторит министр Моше Шарет, еще два года назад поддерживавший отмену смертной казни: «Некоторые думают, что арабы не люди и их нужно убивать. Чтобы спасти их от совершения этого преступления – убийства людей — нам необходима смертная казнь».

Конечно, в наши дни ситуация иная, но мнение о том, что евреи – люди, а арабы – нет, все еще бытует. По одной из версий, кто-то из присутстовавших на месте теракта сказал: «Этой собаке не жить».

Вот мнения двух ветеранов, службы безопасности. Оба очень славные и доброжелательные люди.

Йосеф (20 лет в ШАБАКе, служба в армии): «Это хладнокровное умышленное убийство. Но ему предъявят обвинение в непреднамеренном убийстве – побоятся общественного мнения. Они же все правые. Страна стремительно радикализируется».

Нимрод (25 лет в полиции и армии): «Я был солдатом. Нас учили добивать поверженного врага – пулей в лоб или ножом. Солдат – машина, натренированная для убийства, и эту машину не всегда можно настроить точно. Конечно, солдата из Хеврона нужно судить. Но по какому обвинению? Преднамеренное убийство? Причинение смерти? Нет. Нарушение инструкции. Он неправильно оценил ситуацию. Всю кашу заварили политики. Кто их за язык тянул? Вопрос о виновности решает суд, так дождитесь приговора. Да и что они из себя невинных девочек строят? «Нравственные нормы армии»! Чтобы убить одного террориста, сбросили бомбу на его дом и стерли с лица земли целую семью, 10 человек, включая женщин и детей. А тут добили одного террориста, и такой шум. Нужно принять во внимание и атмосферу события – только что произошел теракт, солдат погрузил в амбуланс своего раненого товарища», — добавляет Нимрод.

Добавлю от себя – самое время принять во внимание и атмосферу в стране, когда политики и духовные пастыри – высокопоставленные раввины — призывают проявить безжалостность к врагу, ссылаясь на Тору. По сети гуляют старинные иллюстрации к библейской истории Давида и Голиафа со словами: «Давид добил безоружного Голиафа – так значит, и он нарушил правила ЦАХАЛа?» Пост пользуется немалым успехом, еще бы, наши предки – с нами. Все это начинает вонять фашизмом.

Очнутся ли израильтяне? Отбросят ли мантры правых политиков о том, что такова судьба нашего народа, что террор был всегда и оккупация ни при чем? Или все же спросят себя, как произошло, что ненависть к нам достигла такого градуса, что уже девчонки-подростки, вооруженные ножницами, бросаются на солдат?

Поймут, что нельзя героически пересидеть в войну – да, развязанную ХАМАСом, тут нет места для сомнений — в убежище, пока под бомбежками нашей авиации в Газе гибнут сотни детей, а потом жить как ни в чем ни бывало? Что, быть может, стоит прислушать к тому, что говорят активисты движения «Нарушить молчание», которые утверждают, что когда армия становится жандармом, контролирующим жизнь оккупированного населения, случаи, подобные тому, что произошел сейчас в Хевроне, неизбежны. И что нужно положить конец оккупации и требовать от правительства реальных шагов по достижению мира.

…Гидеон Леви из «Гаареца» в своем обычном, насквозь фальшивом и помпезном стиле самовлюбленного праведника с пафосом повествует о визите к семье убитого террориста. По словам родных, он был хорошим парнем, а евреи его убили. Может, и так. Но ничего, кроме отторжения, его тексты не могут вызывать, даже когда он сообщает факты, которых читатель, как правило, не знает.

Потому что это не журналистика, не рассказ людям о людях, а многолетнее пережевывание одной и той же политической жвачки: хорошие палестинцы и плохие израильтяне. Вместо того, чтобы обратиться к рядовому израильтянину, который, в сущности, славный малый и сам является жертвой ситуации, со словами: «Брат мой, тебе нелегко. Давай вместе изменим жизнь к лучшему», он постоянно этого среднего израильтянина обвиняет.

И все же призыв к переменам прозвучал. Он исходит от Сайеда Кашуа, блестящего стилиста, интеллектуала и остроумца — автора «Гаарец», израильского араба, который находится в академическом отпуске в США. Кашуа читает лекции, пишет и тп. Еще пару недель назад он написал: «Я так и не смог найти места в израильском обществе. Я скучаю по моим друзьям, по возможности позвонить им или без приглашения завалиться к ним в гости, но я чувствую, что не хочу больше писать на иврите».

Но после теракта в Хевроне последовала совсем другая статья. «Что я делаю в этой далекой стране? Я хочу вернуться домой и вместе с моими друзьями, арабами и евреями, строить тут нормальную жизнь».

Так что, быть может, еще не все потеряно.

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта